Релевантные игры на информационном поле

* Почему журналистов становится все меньше, а журналистской продукции всё больше.
* Как слово «Интернет» стало синонимом понятия «Апокалипсис».
* Блогеры разоряют журналистов, как порядочные женщины отнимают работу у проституток.
* Как нам обустроят 9-й канал.
* Кто может быть Вергилием в информационном аду. Журналисты- люди разных профессий.

Будущий внук: «Дед, что ты сказал? Тебе каждое утро приносили домой большие куски мертвых деревьев, на которых были напечатаны слова, рассказывавшие о том, что произошло днем раньше? 
Дед, хватит врать!» 
J.M. Gould «Why Newspapers Are Dying»

Журналистика, которая понятным образом распространяет информацию, анализирует новости и добавляет информационным сообщениям глубину и контекст, критикует и борется, уравновешивает и контролирует власть, поддерживает правовые стандарты и нравственные основы, занимается тщательными расследованиями, задает политическую повестку и общественные ориентиры, которая описывая произошедшее, создает будущее — в такой качественной прессе нуждается любой здоровый и развитый социум.

Разве кто-нибудь будет с этим спорить?!

Вопрос только: как такую качественную журналистику иметь? Особенно сейчас, когда весь журналистский мир во всех странах трясет.



 Кризис СМИ

Мы постоянно слышим о закрытиях, банкротствах, увольнениях и сокращениях персонала различных изданий. Для многих журналистов слово «Интернет» стало синонимом понятия «Апокалипсис».

В прессе, на радио, в интернете, в новостных агентствах — плачут и ноют. Доходы падают, реклама сокращается, публика меняет запросы, редакционное оборудование работает на пределе, отсутствие средств ведет к грубым ошибкам в публикациях. А дальше будет еще хуже. Эрозию новостных ресурсов в сочетании с растущими возможностями влиятельных политиков, правительственных агентств, финансовых компаний и других структур напрямую общаться с публикой — отнимает у журналистики привилегированное положение «четвертой власти».

Даже самые крупные и твердо стоящие на ногах СМИ переживают кризис. Там, где толстый сохнет — тонкий дохнет. Многообразие средств массовой информации утрачивается. Журналистская работа последовательно обесценивается, а свободные журналисты (фрилансеры) — как поэты. Не в смысле творчества. Как и поэты они почти не могут прокормить себя только своими писаниями.

Увольнения сотрудников отделов новостей во многих газетах сократило эту индустрию на 30% (с момента пика ее развития в 2000 году). Тиражи печатных изданий неуклонно сокращаются. У них по каким-то физиологическим причинам еще есть читатели, но с каждым годом - все более и более пожилые. Телевидение еле-еле сводит концы с концами. Мир идет только в одном направлении. И это направление электронное. Но как на этом направлении добывать прибыль или хотя бы добиться самоокупаемости качественной журналистики — ещё не выяснили. Заработать много денег на продаже рекламы в сети трудно. Некоторые издательства начинают осторожно развивать модель платного контента (paid content), которая может обеспечить экономическое выживание. Но пользователь не очень спешит покупать статьи, который раньше получал бесплатно.

Общество информационного изобилия

С другой стороны, любой человек старше тридцати лет может спросить у себя: сейчас у него есть доступ к большему или меньшему объему качественных материалов для чтения, чем 13 лет назад? Ответ — очевиден. Конечно, к большему. Причем найти запомнившуюся хорошую статью в Интернете через 10 лет легче, чем хранить пожелтевшую газетную вырезку. Хотя тиражи газет и книг падают, люди читают, как никогда много.

И нынешний, владеющий поисковыми инструментами, читатель быстрее находит различные актуальные публикации на интересующие его темы. Представьте себе, что в газетном киоске покупателю раньше предоставлялось бы возможность купить не несколько газет, а набрать вырезки из разных газет только по интересующей его теме. Киоскер такой услуги не предоставляет. А News Google или Яндекс-Новости – делают это за доли секунд.

Да, в глобальной сети, читатель, как правило, не торопится покупать статьи и газеты. Роскошь продавать свои статьи через глобальную сеть доступна только высококачественным эксклюзивным изданиям. Но в интернете и без покупных материалов каждое утро бездна добавившейся актуальной информации и новостей со всего мира, которые каждую минуту днем и ночью приходят пользователям на компьютеры и мобильные устройства – причем обычно бесплатно, точнее — по цене соединения с интернетом.

Читатели, которые не хотят оплачивать приобретение статей, не рискуют остаться без информации. Возможно, они не прочтут несколько колонок популярных аналитиков, но ни одна из настоящих, реальных новостей не пройдет мимо них.

Почему журналистов все меньше, а контента все больше?

Если говорить о кризисе, который переживает журналистика сегодня, то это кризис производительности. За первые 13 лет этого тысячелетия количество журналистов печатной прессы упало в различных западных странах в среднем на 30%. И достигло уровня 70-х годов прошлого века. При этом, следует помнить, что материала (того, что сами они называют «контентом») журналисты выпускают в несколько раз больше, чем в семидесятых. Любой современный журналист может написать гораздо больше, чем его предшественники. Хотя бы потому, что работает на компьютере, а не на пишущей машинке. Процесс редактуры статьи требует меньше времени и усилий. Проверку и сбор информации по теме можно осуществлять не отходя от рабочего стола в архив, к книжной полке, в библиотеку. Вспомнившуюся цитату не надо искать в огромном фолианте, она находится мгновенно благодаря поисковику.

То есть журналистов все меньше, а контента все больше? Может быть это напоминает то, что случилось в других областях деятельности. Десять тысяч лет назад в сельском хозяйстве было занято почти все население планеты. Но чем более производительным становился труд землепашцев и животноводов, тем меньший процент населения был занят в сельском хозяйстве. При этом в развитых странах, где пропорциональное количество населения занятого в аграрном секторе невелико, наблюдается кризис перепроизводства продовольствия, а в аграрных наоборот, одной из острейших проблем является продовольственная проблема. То же произошло с пролетариатом — рабочими заводов и фабрик. Повышение производительности в индустриальной сфере привело к сокращению количества от общей доли населения.

«Вторая древнейшая»

Журналистику иногда очень обидно называют «второй древнейшей профессией». Так достаточно часто сами работники СМИ в посталкогольном припадке циничной откровенности именуют своё ремесло. Прошу прощения, но давайте сравним журналистику с «первой древнейшей». В книге Стивена Д. Левитта и Стивена Дж Дабнера «Суперфрикономика» есть глава «Что общего у проститутки и Санта-Клауса из супермаркета?», посвященная экономики древнейшей профессии. За последние сто лет процент женщин, продающих сексуальные услуги, сильно сократился. В несколько раз. И в несколько раз сократились доходы проституток от каждого проданного сексуального акта. Все дело в существенном снижении спроса. Не спроса на секс — он остался на прежнем уровне. Однако проституция, как и любая другая отрасль, подвержена влиянию конкуренции. Кто является основным конкурентом для проститутки? Ответ прост: любая женщина, которая хочет заняться сексом с мужчиной бесплатно. Изменение сексуальных нравов увеличило объем предложения бесплатного секса.

Примерно так же пишущие и выкладывающие (в 99,9% бесплатно) в блогосферу и социальные сети собственный текстовой, аудио и видео контент — являются конкурентами, которые сокращают доходы печатной прессы.

Блоги и социальные сети бьют по доходам конвенциональной прессы не только тем, что конкурируют с ними за внимание читателя, слушателя, зрителя. Не только потому, что у конвенциональной прессы падают рейтинги и тиражи. Но и потому, что рекламодатель предпочитает отдавать часть рекламного пирога на новые медийные площадки, выбирая новые эффективные методы, добиваясь большей окупаемости рекламы. Рекламщики и пиарщики ныне ломают голову над распределением бюджетов. Чем более разнообразны СМИ и рекламные носители, тем важнее становится понять, какое средство массовой информации какую функцию выполняет в процессе коммуникации с потребителем. И чем больше потребителей достигает целенаправленная реклама, тем меньше она раздражает остальную публику. В последние годы все больше и больше рекламных денег текло в электронные средства массовой информации.

Блоги меняют медийную карту и делают информационное поле менее управляемым и подконтрольным. Года полтора назад, на открывшемся израильском телеканале «Итон-ТВ» выступал пресс-секретарь партии НДИ Марк Котлярский (который по случайному совпадению одновременно был и ведущим передачи на интернет-канале) с нападками на блогосферу.

В блоги, по его мнению, сливаются все словесные потоки всех кому не лень, а не только тех, кому его партия доверила. Говорил, что те «графоманы», которых раньше едва пускали на порог нескольких журналов, теперь получили возможность неподконтрольно (О УЖАС!!!) выплескивать свое мнение в интернет. Котлярский возмущался «вседозволенностью писания». Говорил, что «надо 80% блогов надо закрыть». И его можно понять, учитывая, что популярные блоги сегодня имеют не меньшую аудиторию, чем среднестатистические сайты и угасающие газеты. Но они пресс-секретарю сильно осложняют работу. То ли дело подконтрольная газетка. Все что партия сказала — то и напишут. А тут….

Вопросы о том, может ли пишущий сам решать что ему печатать, а читающий — что ему читать, решились благодаря блогам. Возникшая свобода выбора — может кого-то сильно удручать. Меня она радует.

Запретить солнце?!

В прошлой каденции в кнессете было несколько попыток законодательно запретить бесплатные газеты, поскольку они ударяют по доходам продаваемых газет. Конечно, бесплатная газета «Исраэль ха-йом» («Израиль сегодня») была создана в поддержку определенного лидера — Биньямина Нетаниягу. Конечно, содержание почти каждого выпуска газеты можно пересказать следующим образом: Биби — прав, остальное — не так важно. Конечно, бесплатная раздача газеты «Исраэль ха-йом» отрицательно сказывается на продажах таких газет, как «Едиот ахронот» и «Маарив». Но я-то (по крайней своей наивности) полагал, что это не повод запрещать и не пущать. Падение тиражей «Едиот ахронот» и «Маарив» началось задолго до выхода издания, которое заслуженоо кличут «Бибитон». Еще больше отравляет покупательную способность печатной прессы товарищ Интернет… Так что и его запретить?!

Более 150 лет назад французский экономист Фредерик Бастиа написал сатиру, которую экономисты до сих пор цитируют, давясь от смеха. Это была «Петиция производителей свечей» («The Candlemakers’ Petition») — документ, якобы представлявший интересы «производителей больших свечей, маленьких свечек, ламп, подсвечников, уличных фонарей, воронок для тушения свечей и огнетушителей», а также «производителей жира для свечей, масла, резины, спирта и всего остального, связанного с освещением». Эти отрасли, жаловался Бастиа, «страдают от разрушительной конкуренции со стороны чужеземного производителя, который, по всей видимости, работает в более выгодных условиях с точки зрения производства. В результате производимая ими продукция наполняет наш внутренний рынок и поставляется по невероятно низким ценам».

Кто же был этим ужасным и невыносимым чужеземным конкурентом? «Всего лишь Солнце», — писал Бастиа. Он умолял французское правительство принять закон, запрещавший гражданам страны впускать солнечные лучи в свои дома.

Продаваемые печатные газеты нельзя спасти запрещением бесплатных газет и осуждением интернета. Ровно как нельзя было спасти от уменьшения свечное производства путем запрещения сначала солнечных лучей, а потом ещё и электричества.

Блоги не смогут заменить журналистику, как ополчение не сможет заменить профессиональной армии. Блогосфера и социальные сети — не упраздняют, а дополняют и видоизменяют СМИ. Развитие интернета не убивает журналистику, оно ее меняет, как в свое время журналистику поменял печатный станок, а потом и телеграф. И люди не стали читать меньше, скорее наоборот, люди потребляют как никогда в истории много контента, однако конкуренция за внимание аудитории становится все более ожесточенной. И в этой конкуренции журналистике придется быть более творческой, адекватной и резвой.

«Пипл не схавает»

Самое главное в произошедшей в последние годы медиа-революции — изменение соотношения между потребителями и производителями средств массовой информации. Любой, кто имел дело с телевизионными студиями лет 20 назад, помнит редакционные прибаутки типа «Лепи, Маша, не нам смотреть». В любой редакции можно было услышать что-нибудь по типу «Пипл схавает».

Сегодня ситуация изменилась. Время монополистов медийного рынка кончилось. Конкуренции стало больше. И она стала более разнообразной. Если редакции СМИ не могут избавиться от снобизма и назидательности по отношению к потребителю своей продукции, если они не готовы перестать халтурить и относиться к своей публике как к быдлу, если журналисты не готовы понять, что СМИ образца 20-летней давности не востребованы современным динамичным обществом — то такие СМИ могут идти в сад и чувствовать себя там свободными от запросов медийного рынка поэтами.
Если раньше две крупные газеты Лондона конкурировали друг с другом, то сейчас издание Time не конкурирует с Newsweek, ему приходится конкурировать со всеми англоязычными сайтами планеты. Вам больше не нужно ходить в специальный магазин, чтобы купить там газету, издаваемую в другом городе, или иностранные журналы. Просто откройте окно браузера. Вы можете просматривать новостные сайты города Бостона в тот момент, когда там произошел теракт, а в остальное время просто игнорировать их.

Не могут себе позволить халтурное отношение к работе и пренебрежительное отношение к зрителю даже те, кто вроде обречены на монополию — даже израильский русскоязычный телеканал. Последнее дни часто встречаются победные релизы, посланные пресс-службой 9-го канала, в которых сообщается, что новое руководство проведет полное обновление канала путем возвращения старых кадров.

Но все это напоминает метания слона на маленьком поле, где спереди трава вытоптана, а сзади съедена. Девятый канал начался с концептуальной погрешности. Юлия Шамалова-Беркович изначально определяла созданное СМИ как «израильский канал на русском языке». То есть — исходным было положение: мы такие же как вы, мы похожи на вас, только вынуждены вещать по-русски, поскольку у нас аудитория не доросла, но… мы внизу экрана субтитры напишем, чтобы вы тоже могли смотреть и оценить нас. Канал изначально был запрограммирован на вторичность, как «последний» — то есть идущий по следу. А идущий вслед — первым быть не может.
«На «Девятку», по большей части, угодило «племя младое, незнакомое», мечтавшее вскарабкаться по «Девятому» к вершине израильских СМИ. На заре русскоязычного канала новостная служба формально числилась подразделением Второго израильского канала и ютилась в нескольких комнатках студии Неве-Илан под Иерусалимом. Новоиспеченные «новостники» вкалывали без выходных и за копейки, украдкой бросая взгляд на студии, откуда вел вещание их «большой брат», мечтая о дне, когда они в эти студии переедут. Увы, переезд так и не состоялся: коллеги не желали видеть в юных дарованиях будущих звезд телеолимпа. Когда пришло понимание, что путь наверх закрыт, все, кто мог, — ушли. Кто в интернет, кто в пресс-службы, кто в управдомы» — так описывает историю телеканала Семен Довжик.

На телеканале работало достаточно много талантливых и хороших людей. Но изначально от установки телеканала разило откровенным презрением к собственной аудитории, которой «израильский канал на русском языке» откровенно стыдился.

«The medium is the message» - говорил теоретик средств массовой коммуникации Маршалл Мак-Люэн. Средство передачи сообщения само является сообщением. Сообщением о чем был 9-й канал? В чем была сверхзадача канала? Чего, кроме простого заполнения эфира, канал пытался добиться? Чем хотел быть для своих зрителей? По какому принципу подбирал, передачи, сюжеты, айтемы, экспертов, гостей в студию?

Без того, чтобы ответить на эти вопросы, канал нельзя сделать более осмысленным, более эффективным, более востребованным.
Я не сомневаюсь, что новое руководство канала хочет сделать канал лучше. Но пока, судя по просачивающимся из редакции сведениям, Девятка перерабатывается из еще одного израильского канала, который (ну так уже вышло) вещает на русском языке, в ещё один «русский» канал, который (ну что поделать?!) вещает в Израиле на израильскую тематику.

И дело вовсе не в том, что мне жалко старых журналистов канала, на которых сейчас, во время реорганизации, смотрят как на оставшуюся мебель: то ли передвинуть, то ли выбросить, то ли поставить в угол. Хотя мне их жалко.

И даже не в том, что подбирая команду новостников, руководство канала, прежде всего смотрит на наличие российского телевизионного опыта в трудовой биографии, ценя его выше понимания израильских реалий.

Дело в том, что никакие признаки и запахи не указывают на то, что канал может стать более осмысленным, более понимающим своё предназначение, более нужным своей аудитории. А пока самим журналистам телеканала не станет интересно смотреть свой телеканал — улучшений не будет.
Вергилии информационного ада

Исходная концепция, установка, понимание собственной идентификации - важны не только для каждого СМИ в целом, но и для каждого отдельного журналиста.

Льюис Бассетс в книге «Последний, кто погасит свет» (El último que apague la luz) пишет, что современный журналист в большей степени имеет свое собственное лицо, он должен обладать неповторимостью, чтобы найти свою публику. При этом стиль журналиста не должен быть эксклюзивным, как бы подстраивающим читателей под себя. Стилевые изощренности будут интересны лишь определенному кругу потребителей информации. Речь идет не о стилистических новшествах, а о концептуальных, помогающих идентификации, позволяющих найти собственную нишу.

Поскольку понять что происходит, сориентироваться в современном хаотичном мире крайне сложно, потребитель информации как Данте хочет иметь своих Вергилеев-путеводителей в этом информационном аду. В информационном хаосе ему нужен журналист, который проанализирует, выделит основное, расскажет о происходящем, сопоставит мнения. Эпоха блогов дает запрос на журналистику с собственным лицом. Она хочет видеть в СМИ человека, которому доверяет давать свою интерпретацию действительности. Этот статус для журналиста наиболее важен. Именно поэтому будущее журналистики будет скорее определяться индивидуальными, а не корпоративными характеристиками. Бренд СМИ становится все менее важен для аудитории. Мнение Тома Фридмана интересно не потому, что он печатается в «The New York Times». Люди хотят индивидуальных, узнаваемых оценок, которые имели бы свое лицо, психологию и характер.

Профессионализм журналиста определяется его способностью видеть и вскрывать противоречия и конфликты в освещаемой теме. Создавать то, что отец риторики Горгий именовал «искусством объективного видения». Позволять смотреть своими глазами на предмет, показывая не только большие волны, но и малозаметную рябь, помогающую более детально и достоверно отобразить крупные планы. Улавливать нюансы и взаимосвязи, которые «обогащают» материал, придают ему «объемность». Ставить освещаемое событие в контекст.

50 лет тому назад невозможно было себе представить, чтобы постоянные авторские газетные колонки публиковались вместе с фотографией автора. Сейчас во многих изданиях это обязательное условие.

Люди разных профессий

Следует заметить, что словом «журналист» мы привычно именуем очень разных людей. И дело не только в том, что речь идет об изданиях разного формата, не только в том, что журналисты отличаются разным уровнем профессионализма. Речь прежде всего о том, что работники СМИ сами ставят перед собой разные задачи.

В 2011 году в эфире 10-го телеканала был показан скандальный сюжет, посвященный министру туризма Стасу Мисежникову (НДИ). Автор программы «А-Макор» («Источник») Равив Друкер обвинил Мисежникова в том, что тот незаконно выделил около миллиона шекелей на проведение студенческого фестиваля в Эйлате продюсерской компании «ПЕЛЕС».

В этой компании работает продюсер Юлия Рот, с которой, как заявили авторы программы, Мисежников состоит в интимных отношениях. В подтверждение этого заявления были показаны кадры, сделанные у дома Юлии Рот в Яффо: министр приезжает к ее дому поздно вечером, а выходит оттуда утром. «Обычно мы не вмешиваемся в личную жизнь наших министров, но тут случай особый», — заявил журналист, доказав, что прежде министерство туризма никогда не финансировало мероприятий, подобных данному студенческому фестивалю, что данное финансирование было осуществлено вопреки правилам министерства, что в просьбе на финансирование содержалась неверная информация и пр.

И вот после этого разоблачения читаю в Фейсбуке отклики русскоязычных израильских журналистов на расследование Равива Друкера об «аморалке» и разбазаривании казенных средств на прекрасных дам. Русскоязычные акулы пера пишут (комментарии приводятся с сохранением стилистики и орфографии):

«Этот Друкер — журналюга. Такие позорят профессию. О том, что такое журналистская этика он ни сном, ни духом. Ничего святого. Только бы насолить…»

«То, что сделали эти люди не называется репортерством. Их надо объявить профнепригодными…»

«Друкер & Шелах нарушили неписанные законы журналистики, покопавшись в нижнем белье Стаса»

И еще много такого.

Мне почему-то при этом вспомнились слова Сергея Довлатова: «Для Бродского Евтушенко — это человек другой профессии…». Обычно их цитируют как нечто презрительное. А это не так.
Бродский — поэт. Евтушенко — поэт. Губерман — поэт. Асадов — поэт. Илья Резник — тоже поэт. Но это пять различных видов деятельности. По функциям, по обрабатываемому материалу, по критериям оценки… И в этом нет ничего обидного.

Ко многим русскоязычным журналистам, которые пишут о профнепригодности Равива Друкера, я достаточно хорошо отношусь. А отношения с Друкером — у меня не сложились. Несколько раз пришлось общаться с ним при помощи адвокатских писем. И когда ему нужно узнать что-либо от меня, то он спрашивает это через третьих лиц. Но Друкер и русскоязычные журналисты, которые говорят о его непригодности, — это люди разных профессий. По функциям, по обрабатываемому материалу, по критериям оценки, по зарплатам. Любой ивритский или англоязычный журналист-расследователь гордится теми вещами, которые русскоязычные журналисты считают свидетельством профнепригодности.

Представляясь, Михаль Граевски говорит: «Я завалила Гиршзона». Левый Акива Эльдар обязательно во время своей лекции скажет, что это именно он сорвал израильско-сирийские переговоры, когда опубликовал скрытую информацию. «По моим репортажам возбуждено…» — это из репертуара Баруха Кра.

Охотник гордится не тем, что ходит на охоту, а своими выдающимися трофеями.

Для русскоязычной прессы — все они вопиющая профнепригодность, ибо трайблмейкеры — люди, которые делают проблемы. Сами русскоязычные журналисты проблем не делают. Никому!

Редактор крупного новостного портала на русском языке спросил меня в интервью, почему обнаружив документы, из-за которых началось уголовное дело против известного политика, не отдал их этому политику.

Релевантные игры

Изменение на медиа-поле можно не только принимать как данность. Можно не только гадать чем они закончатся. Грядущим легче управлять, чем его предвидеть. Все мы не только наблюдатели, но и участники этой игры. А от того, что игроков стало на несколько порядков больше, а прежние ограничения не действуют — информационное пространство стало насыщенней, а игра на нем интересней. Новая медиа-ситуация нуждается в новых формах работы, в новых концепциях, новых рамках

Сегодняшнее информационное поле предоставляет больше способов влияния и государствам, заботящимся о собственном имидже, и партиям, желающим увеличить свой электорат, и политическим группировкам, пытающимся завоевать влияние, и общественным организациям, которые хотят поддерживать связь со своей аудиторией, и социальным активистам, ищущим сторонников, и интеллектуалам, желающим использовать свой потенциал для общественных изменений, и профессионалам, которые хотят доступно говорить о своем ремесле, и творческим личностям, желающим ознакомить мир с своими созданиями. И все они могут действовать не только через конвенциональные СМИ, где редакционные стражники по своему вкусу отбирают то, что нужно публиковать, но и напрямую.

Недавно Ури Авнери опубликовал статью, которая вызвала скандал в русскоязычном интернете Израиля. Он пишет, что левый лагерь должен понять, что несмотря на то, что русскоязычная община не оправдала ожиданий, не усилила лагерь мира в Израиле, без согласия выходцев из бывшего Советского Союза мира достигнуть невозможно. Несмотря на то, что многие тезисы этой статьи кажутся откровенно вздорными, в главном автор прав:если лагерь мира хочет получить поддержку «русской улицы» Израиля, то он должен стремиться к диалогу с ней. Сегодня для такого диалога есть все возможности.

Сегодня наступил момент, когда общество нуждается в серьезном и вдумчивом рассмотрении своих проблем, сопоставлении фактов, столкновении мнений, аргументации с разных сторон. И традиционные конвенциональные СМИ могут справиться с этим только частично. Поэтому огромные возможности открываются перед интересно пишущими людьми, и тематическими сайтами, сайтами-позициями, такими СМИ как, например, РеЛевант.

Недавно в разговоре со мной гендиректор организации «Шатиль» Ронит Хэд сказала, что одной из основных задач её организации является помочь обществу услышать другие голоса. Если раньше «Шатиль» сам рекомендовал себя прежде всего как «помощь организациям», то после социальных протестов 2011-го года «Шатиль» сменил курс, понимая, что новые силы, способные привести общество к переменам, не обязательно должны находиться в рамках уже существующих организаций. Поэтому «Шатиль» стал помогать блогерам, способствовать реализации инициатив, которые возникли в социальных сетях, способствовать появлению новых сайтов.

Мир изменяется. Изменения на медиа-поле интересны не только сами по себе, но и как зеркало изменений в социально-политической действительности. И в новых условиях можно увидеть не только то, что отходит в прошлое, но и новые возможности для релевантных действий.
http://relevantinfo.co.il/?p=2078