Сексуальные домогательства и презумпция невиновности

Один из кандидатов в президенты Израиля, депутат и министр с завидным послужным списком (в прошлом министр иностранных дел, министр финансов и т.д.), хорошими связями и авторитетным положением, который имел чуть ли не наилучшие шансы стать президентом… уже президентом не будет.

Если верить прессе, то против Шалома подана жалоба по поводу сексуальных домогательств, предположительно совершенных 15 лет назад. В чем именно заключались сексуальные домогательства, совершенные 15 лет назад, и ждавшие своего часа, до момента, когда Шалом решил выдвинуть свою кандидатуру в президенты — никто не знает. Сильван Шалом настаивает на том, что он невиновен. В его окружении говорят, что речь идет о клевете и попытке преследования по политическим мотивам. Неизвестно, будет ли возбуждено уголовное дело. Но президентом Сильван Шалом уже не будет.


Не то, что бы мне было жалко Сильвана Шалома. Не то, что б я хотел видеть его президентом Израиля. Не хочу!

Я хочу поговорить о другом — о презумпции невиновности. Вернее, о её отсутствии в сексуально-политических скандалах, которые за последние годы уже оформились в самостоятельный феномен израильской общественной жизни, политической борьбы, правовой сферы, информационной деятельности и т.д.

Сексуальные скандалы, связанные с домогательством — наиболее верный способ устранения политических конкурентов в цивилизованных странах. Поскольку только в этом случае не действует презумпция невиновности.

Когда политика обвиняют в коррупции, даже обоснованно и задокументировано, то следствие, предъявление обвинений, рассмотрение у юридического советника…. Все это может длиться много-много лет. И он (гад такой), все же, может вывернуться.

Не то с сексуальными домогательствами. Дама пожаловалась, что 15 лет назад политик потрогал её за попу с недобрыми намерениями. Даму не называют. Она обвиняет официальное лицо — известное всем. Но саму её называть и показывать нельзя. Доказать, трогал ли он её за попу или нет, с какими намерениями он это делал, были ли у него насчет этой попы преступные планы — уже нет никакой возможности. В кабинете они были одни. Свидетелей нет. На попе следов не осталось.

Может быть он вообще не трогал. Под сексуальными домогательствами имеются ввиду не только касания, но и словесные предложения, комплименты, которые женщина сочла непристойными (при этом, мужчина может считать их выражением галантного восхищения), обсуждение интимных моментов, пошлые шутки и пр. Дама вряд ли записала эти слова на диктофон. Вряд ли у нее есть другие доказательства…

А доказывать уже ничего и не надо! Политик уже никуда не идет. Он уже виновен. И если в наших палестинах этот шовинистический козел еще пытается как-то барахтаться, то только по причине отсталости нашего общества, которое не требует немедленной отставки оскорбившего попу прикосновением суждением или красноречивым взглядом сексиста.

Но ничего, мы уже тоже идем светлой дорогой к дивному новому миру, где любая дамская задница может не забыть и не простить в любое удобное для неё время. Ну и, соответственно, неудобное для политика.

Гидеона Саар с автором статьи

Для того, чтобы попортить нервы политику даже и дамы не нужно. В преддверие назначения министров, кто-то пустил анонимное письмо, обвиняющее в сексуальных домогательствах Гидеона Саара, занимавшего в прошлую каденцию пост министра образования. В случае Саара не было не только решения суда, не было заключения юридического советника, не было решения прокуратуры, не было рекомендации полиции. Не было даже заявления в полицию от пострадавшей. Не было даже самой женщины, которая бы обвинила Саара. Было только анонимное письмо, которое неизвестно кто написал. Позже письмо было признано фальшивкой, нацеленной на то, чтобы дискредитировать политика и не дать ему сохранить за собой пост министра просвещения. Но в прессе Саара полоскали пару месяцев. По указанию юридического советника полиция провела предварительное расследование. Саар был вынужден скоропалительно жениться на Геуле Эвен. И пост министра образования у него на всякий случай отобрали.

Представьте себе, что было бы с обвинением в любом другом преступлении, которое бы излагалось в анонимном письме без предъявления доказательств. Например, если бы в анонимке Саара обвиняли бы в убийствах. Это вынесли бы в СМИ до принятия дела к рассмотрению полицией? Полиция бы стала доверять бездоказательной анонимке?

Нет, я все понимаю. Я знаю, что сексуальные домогательства — вещь недопустимая. Я считаю, что наказывать за них нужно очень жестко, чтоб другим было неповадно. Я тоже считаю, что для исправления общественных нравов, для того, чтобы выпрямить — нужно перегнуть. Но, девочки, а как же с презумпцией невиновности?

Когда мне отвечают на это, что в этой очень важной сфере лучше, чтоб пострадал невиновный, попавший под раздачу, но это послужило бы исправлению нравов и важнейшей борьбе за женское равноправие  против мужского шовинизма… Исправление нравов — это, безусловно, важно. Я всеми конечностями за. Но представьте себе, что ради искоренения карманников, будут обвинять без доказательств.

Я понимаю, что проблема кажется архиважной, но когда красные чекисты отменили презумпцию невиновности, то они это тоже делали ради целей, которые им казались не менее важными — победа мировой революции, достижение всеобщего счастья трудящихся…

Давид Эйдельман

РеЛевант

Некоторые комментарии к статье: