Такие разные левые

Михаил Урицкий
РеЛевант

Левые как единая масса существуют лишь в восприятии адептов единого и неделимого Израиля.
За пару месяцев до выборов анархо-коммунистическое движение «Единство» запустило в фейсбуке кампанию, призывающую бойкотировать предстоящий «праздник демократии».

Почему отказались от голосования анархисты, понять несложно – с их точки зрения государственная власть неприемлема априори, вне зависимости от того, в каком качестве предстает. Однако в этой кампании приняли участие и люди, весьма далекие от анархистских убеждений, по той причине, что не одна из партий даже приблизительно не отвечала их взглядам. И в самом деле, за исключением Объединенного арабского списка, все партии, от НДИ до МЕРЕЦ, стоят на сионистских позициях, то есть, считают приемлемым и само собой разумеющимся закрепление государства за определенной этнорелигиозной группой, а не за всеми его гражданами. Что же касается арабского блока, то он располагается в той же самой системе координат, но только с другим знаком.  Его предназначение в Кнессете – оттенять сионистский конгломерат, состоящий из всех прочих партий, создавая впечатление, будто единственная альтернатива еврейскому национализму – национализм арабский. И многие из тех, кто отвергает националистическую парадигму в принципе, сочли, что при любом раскладе они оказываются вне игры.

Призывавшие к бойкоту выборов утверждали, что нельзя выбирать меньшее из зол, поскольку это делает легитимным сам факт наличия зла. И я бы согласился с этим доводом, но, на мой взгляд, выбор стоял не между большим и меньшим злом, а между злом обратимым и необратимым. Хотелось бы ошибиться, но создается впечатление, что Израиль вплотную подошел к «точке невозврата», за которой становится невозможным сохранять статус-кво, и нужно выбирать между двумя взаимоисключающими векторами развития. Один вектор – в направлении цивилизованного мира, где государство – это репрезентация на уровне институтов власти всей совокупности людей, проживающих в его пределах, а наивысший приоритет – права и свободы отдельной личности. Второй вектор – в направлении тоталитарно-репрессивной системы, где человек сам по себе – ничто, а мерилом его ценности является степень лояльности по отношению к государству и принадлежность к этнической или религиозной общности, от имени которой это государство выступает. Последнее олицетворяет собой троица Нетаниягу-Беннет-Либерман, декларирующая решительную готовность раз и навсегда покончить с гуманистическим слюнтяйством и сделать Израиль подлинно и исключительно еврейским.

Так называемый «левый лагерь», противостоящий этой троице, разумеется, никоим образом не может претендовать на то, чтобы воплощать в своем лице первый из вышеназванных векторов. Как и его оппоненты, он в полной мере является носителем расистской идеологии, рассматривающей государство как эксклюзивное достояние этнорелигиозной общности, именуемой «еврейским народом». Но будь то из конъюнктурных соображений, как «Сионистский лагерь», или, как МЕРЕЦ, из идеалистических, представители этого лагеря стремятся усидеть на двух стульях – демократическом и еврейском. Понимая, что сохранить в «еврейском государстве» хотя бы видимость демократического правления можно лишь при наличии подавляющего еврейского большинства, они настаивают на создании двух национальных государств. Это решило бы проблему только в кратковременной перспективе, так как любая национальная идея, пока она жива, руководствуется принципом «либо все, либо ничего», и на том или ином этапе два «национализма» схлестнулись бы между собой снова. Но таким образом можно было бы, по крайней мере, временно обеспечить сохранность демократии в Израиле и предотвратить конфронтацию с международным сообществом. И одержи «левый лагерь» победу на выборах, оставался бы шанс, что отход от сионистского проекта произойдет без погружения страны в пучину кроваво-революционного хаоса, так же, как в свое время произошел относительно бескровный демонтаж СССР или был отменен режим апартеида в ЮАР. Увы, надежда на это окончательно рухнула с разгромной победой «Ликуда» на прошедших выборах.

Лозунги, взятые на вооружение победителями этих выборов, заставляют всерьез задаться вопросом: что может помешать воцарению тоталитаризма в Израиле? И речь здесь идет не о теоретической угрозе, а о вполне конкретных шагах, которые собираются предпринять те, кто оказался сегодня у власти. Так, например, депутат от партии «Ликуд» Ярив Левин заявил, что среди первостепенных намерений будущей коалиции – скорейшее продвижение Национального закона, а также ограничение полномочий Верховного суда и юридического советника правительства. Что касается Национального закона, то я уже писал, чем чревато его принятие. По поводу же непрекращающихся попыток правого лагеря ослабить Верховный суд необходимо сказать пару слов отдельно.

В Израиле широко бытует глубоко ошибочное представление, что демократия – это власть большинства. Между тем, подлинная демократия – это защита прав и свобод отдельных людей и меньшинств, в том числе и прежде всего, от произвола большинства. Что произойдет, если большинство решит принудить всех людей к определенным поведенческим нормам, подвергнуть преследованию выразителей неприемлемых с его точки зрения взглядов или ввести дискриминационные законы в отношении меньшинств? Стоит напомнить, что в Германии тридцатых годов антидемократические законы принимались при поддержке населения еще до того, как были отменены свободные выборы. Так, в феврале 1933-го года, после поджога рейхстага, были изданы предписания «о защите народа и государства», предусматривающие пресечение всего, что могло быть истолковано как «измена германскому народу», с отменой конституционных гарантий гражданских прав. Тем не менее, в марте состоялись парламентские выборы, к которым были допущены, как коммунисты, так и социал-демократы. Однако инициированное национал-социалистами наступление на демократию не только не отвратило от них германский народ, но и принесло им беспрецедентную победу — 44% голосов избирателей. За КПГ проголосовали всего лишь 12%, а за СДПГ – 18%. Это наглядно демонстрирует тот факт, что большинство зачастую становится главным могильщиком демократии. Поэтому одним из важнейших заслонов на пути тоталитарных поползновений является судебная власть, не зависящая от «народного волеизъявления» и руководствующаяся исключительно конституционно закрепленными принципами, не подлежащими отмене ни при каких обстоятельствах. Так нужно ли удивляться тому, что именно Верховный суд становится основной мишенью для нападок со стороны правых?

И вряд ли люди начнут роптать, когда власти примутся завинчивать гайки. Ведь, как известно, лучший способ защититься от чужого дракона – это обзавестись своим собственным. Большинство израильтян убеждены, что стоит дать слабину — и на нашу маленькую, но гордую страну тут же накинутся полчища исламистских вурдалаков. А слабина – это «предатели», такие, например, как избитый в собственном доме писатель Йонатан Гефен. С ними следует поступать так, как этого требуют условия военного времени. Поэтому во многих комментариях по поводу этого избиения выражалось сожаление, что Гефеном занялся анонимный каратель, а не государство. Военное же время действительно не за горами, но вовсе не из-за внешней угрозы. Отдельные очаги палестинского сопротивления неизбежно перерастут во всеохватывающий пожар, по сравнению с которым предыдущие интифады покажутся детским утренником. Причем не только на территориях за зеленой чертой, где палестинцы пребывают в абсолютно бесправном и униженном состоянии, но и в самом Израиле. А как же может быть иначе, если расизм по отношению к арабскому населению становится главной козырной картой, разыгрываемой правящей партией, дабы привлечь избирателей, а основной претендент на пост министра обороны призывает рубить головы нелояльным арабам?

По поводу грядущей международной изоляции, первый громогласный звонок к которой прозвучал сразу же после выборов, когда США заявили о прекращении поддержки Израиля в ООН, властям также не нужно особенно беспокоиться. Ведь, как показывает ситуация с Россией, дальше символических санкций и резолюций дело не пойдет. Тем более что в израильском массовом сознании твердо отпечатана максима Меира Кахане: одно из двух – либо «сильный Израиль, ненавидимый всем миром», либо «всеми любимый Аушвиц». И международное осуждение со всеми вытекающими отсюда экономическими и социальными последствиями для большинства израильтян будет означать только то, что мы на правильном пути – Аушвицу не бывать.

Хотелось бы хоть немного подсластить пилюлю и упомянуть позитивные результаты прошедших выборов – то, что в Кнессет не прошел откровенно расистский список «Яхад», или что на плаву осталась партия МЕРЕЦ. Но я затрудняюсь разглядеть значимую разницу между «Яхад» и победившей на выборах партией «Ликуд». Что касается МЕРЕЦ, то отрадно, разумеется, что эта партия преодолела электоральный барьер, но нужно признать, что ее присутствие в Кнессете будет носить, если можно так выразиться, сувенирный характер. Так что, пожалуй, единственным ободряющим фактом является увеличение доли женщин в Кнессете до 23.3%. Возможно, это поможет борьбе с патриархальным насилием. Впрочем, вряд ли, учитывая то, что патриархат всегда идет рука об руку с тоталитарными тенденциями и расизмом.

Многие сегодня патетически вопрошают, что же делать левым в сложившейся ситуации и какие уроки следует им извлечь из произошедшего. На мой взгляд, главный урок состоит в том, что левые как единая масса существуют лишь в восприятии адептов единого и неделимого Израиля. На самом же деле те, кого награждают этим ярлыком, делятся на три категории.

Первая и наиболее многочисленная  – люди, следующие той же самой логике, что и правые, но стремящиеся привнести в эту логику совершенно чуждый ей элемент – демократию. Поэтому в противостоянии с правыми, придерживающимися националистической логики последовательно и до конца, подобного рода левые заведомо обречены на поражение.

Другая категория – те, кто в силу неприятия еврейского национализма и сочувствия к угнетенным кидаются в объятия арабского национализма, куда более мракобесного, чем тот, против которого они борются.

И, наконец, третья категория левых ратует за то, чтобы из определения государства Израиль была вычеркнута еврейская составляющая и осталась исключительно демократическая, а размежевание с палестинцами рассматривает не в качестве национального самоопределения двух народов, а как временную меру, необходимость которой продиктована накопившейся взаимной враждой и культурными различиями.
С точки зрения людей, относящихся к этой категории, палестинский национализм столь же неприемлем, сколь и еврейский.
Думаю, только такая позиция не содержит внутреннего противоречия и способна стать действенной альтернативой происходящему сегодня в Израиле. И тем, кто ее придерживается, остается порекомендовать лишь одно: открыто заявлять о своем неприятии существующей ситуации, невзирая на сыплющиеся со всех сторон проклятия и плевки, и ни в коем случае не склонять голову перед волей большинства. Ведь, как написал Генрик Ибсен еще в позапрошлом веке, «большинство имеет за собой власть, но не право, а меньшинство всегда имеет за собой право».