Алекс Кушнир: отчет гендиректора

В статье «Ярив Левин доломал министерство» об увольнении генерального директора министерства алии и интеграции Алекса Кушнира министром Яривом Левиным, сразу после вхождения в должность (Левин занимал её в течении недели и кроме увольнения гендиректора ни одного решения не принял), я написал, что меня гораздо более беспокоит будущее обезглавленного министерства, проектов, которые должны утверждаться в начале года, финансирования общественных организаций и муниципальных служб, которые занимаются работой с репатриантами, чем будущее самого Алекса Кушнира, который был одним из лучших директоров этого министерства за всю его историю, а теперь вполне найдет себя и на свободном рынке, и на государственной службе, и возможно, в политической деятельности.

«Может быть, уволив его с чиновничьего поста, Ярив Левин положил начало политической карьере Кушнира», — писал я в конце статьи. Слова (насколько мне известно) оказались пророческими.

Беседовали мы долго. Приведенные ниже отрывки из нашей беседы, наверное, можно считать и ответом на вопрос «кто такой Алекс Кушнир?» и отчетом генерального директора Министерства алии и интеграции Израиля.

Мальчик из Кривого Рога
Он приехал в Израиль из Украины вместе с матерью и дедушкой, когда ему было 13 лет. У всех троих членов семьи были абсолютно разные мотивы для репатриации. Дедушка ехал по сионистским соображениям, потому что слушал «Голос Израиля» и читал сионистский самиздат. Мама ехала для того, чтобы обеспечить сыну будущее. А Саша ехать не хотел. Его привезли.

Первые годы были очень сложными. Практически, с первого дня тринадцатилетний мальчик начал работать. Потому, что мама была одна.

«Я – парень спортивный, поэтому первой моей работой была перевозка квартир. А начиная с 10-го класса, я устроился на крутую работу: я стоял на мусорной машине, которая ездит по утрам и собирает баки. Начинал в 4 утра, заканчивал в 7, приходил домой, купался, переодевался и шёл в школу. И так 3 года – 10-й, 11-й и 12-й класс».

Школа не очень готова была входить в положение подростка. В первый год учебы он пропускал много занятий.

«Меня в конце первого года учёбы выгнали из школы, потому что директор очень «хорошо понимал» трудности подростковой репатриации и интеграции. Хотел выгнать. Но потом, после долгих уговоров, он решил оставить меня на второй год. И после этого у меня начались сдвиги в учёбе», — говорит Алекс Кушнир.

Все годы учебы в школе он параллельно работал, но завершил обучение с хорошими оценками.

Офицер Гивати

Потом решил служить в боевых войсках. «Проблема заключалась в том, что я был единственным сыном. Поэтому пришлось приложить немало усилий для того, чтобы заставить мою маму подписать разрешение. Я попал в «Гивати». Там, в принципе, началась настоящая интеграция в израильское общество, и после этого, через какое-то время, буквально в конце курса молодого бойца я понял, что мне, наверное, нужно идти на офицерские курсы. Таким образом, я стал офицером».

Он мог бы сделать отличную офицерскую карьеру. Был командиром взвода, заместителем командира роты, потом командиром роты. Ему предлагали остаться в армии. Но тут Алекс Кушнир захотел учиться. А то, что ему предлагали учить для офицерской карьеры, — ему было неинтересно.

Он хотел основательное образование, а не салат из одних гарниров.

Сотрудник ШАБАКа

«Я сказал: нет, мне нужны цифры. Поэтому я демобилизовался и пошёл изучать экономику, и параллельно начал работать в ШАБАКе. Прошёл все этапы отбора, и меня взяли».

В ШАБАКе он сначала работал не на полную ставку, совмещая с учебой. Сначала в качестве охранника (для чего прошел соответствующие курсы). Потом, когда получил степень бакалавра, перешёл в другое подразделение, которое занималось непосредственно разведдеятельностью «в поле».

Женился. Родилась дочь. Сегодня ей 8 лет.

«На гражданке»

После окончания второй степени (первая было по экономике, вторая – по бизнес-администрированию) ему захотелось применить знания на практике. И он ушёл из ШАБАКа.  И занялся бизнесом. Сначала в оборонной промышленности. Потом был заместителем директора по розничной торговле. Работал заграницей. В Грузии в сфере торговли горючим.

«У нас была сеть из 140 бензозаправок, работавших под американским брендом Gulf. Этими заправками я управлял. После продажи компании (у неё были израильские акционеры) мы ушли из неё, и я попал в «Джойнт». Там я работал руководителем представительства в Белоруссии».

Генеральный директор министерства и руководитель «Натива»

В мае 2016 года ему предложили должность генерального директора министерства абсорбции. Прошёл все комиссии. Это заняло несколько месяцев. И вступил в эту должность июле. А с августа 2016 параллельно с должностью гендиректора министерства возглавил «Натив». И возглавлял эту организацию более года, пока в сентябре 2017 назначили нынешнюю главу «Натива» Нетту Брискин.

Занимал две должности, но получал одну зарплату. Государство умеет экономить.

То, что на территории бывшего СССР «Натив», благодаря славе Якова Кедми, считают чуть ли не главной израильской разведкой — вызывает у Кушнира улыбку. Они думают, что «Натив» — чуть ли не главнее Моссада.

«Натив – это организация, которая выполняет две функции: первая – проверка права на репатриацию у евреев из бывшего СССР и Восточной Европы, вторая – продвижение израильской культуры среди общего населения стран Восточной Европы. История «Натива» – немного более сложная, но, на сегодняшний день, ничего сверхсекретного «Натив» не делает. Это абсолютно никакая не разведывательная организация. А то что было раньше…».

Алекс Кушнир в центре

Не абсорбция, а интеграция

«Первое, что я сделал, вступив в должность, я изменил название министерства. Потому, что абсорбция – это химический процесс растворения. А то, чем занимается министерство, это интеграция. И когда речь шла о так называемом «растворении» и «плавильном котле», в принципе, наша алия 90-х эту теорию сломала.

Сегодня, фактически, нет такого понятия, как плавильный котёл. Репатрианты, приезжающие в Израиль – не важно из какой страны – хотят и сохраняют свою самоидентификацию, которая связана со страной исхода, и это никак, по моему мнению, не должно мешать им становиться израильтянами. То есть если раньше, в 50-х, 60-х приезжали сюда, тут же меняли имя, должны были забыть культуру страны исхода, сразу говорить только на иврите, забывая родной язык… Сегодня ситуация иная. Не только для выходцев из бывшего Советского Союза. И для приехавших из Франции, США, Аргентины. Поэтому, я начал с переименования».

Релевантность министерства: трудоустройство репатриантов

«Я должен был проверить релевантность министерства. Насколько релевантны те виды помощи, которые министерство предоставляет репатриантам? Мы провели много исследований. И скорректировали курс: мы поставили больший акцент на трудоустройство репатриантов, причем – не просто трудоустройство, а трудоустройство, направленное на реализацию потенциала репатриантов. Не просто устроить на работу – куда-нибудь, а устроить на работу согласно профессиональному опыту репатрианта, его желанию и образованию. В принципе, мы добились серьёзных успехов. С помощью программ министерства за период 2017-2018 гг. на работу по профессии устраивались 8000 человек в год».

Ваучеры для изучения иврита

«Вторым направлением деятельности было изучение иврита. Была открыта сеть частных ульпанов, где репатрианты могут учиться помимо обычного ульпана. Эти ульпаны в маленьких группах гораздо более гибкие, как по своему расписанию, так и по программе. Мы дали ваучеры на ульпаны. Когда я пришёл в министерство, эти ваучеры предназначались только для репатриантов из Украины, Бельгии и Франции. С 1 января 2017 года мы предоставили эти ваучеры всем репатриантам. Нашли бюджет и предоставили всем».

Гендиректор министерства Алекс Кушнир

Дети

«Исходя из своего опыта подростковой репатриации, я понимал, что детям тоже нужно дать дополнительные возможности. До моего прихода в министерство существовала программа под названием «Пэле», которая предоставляла дополнительные часы ученикам старших классов. Мы открыли дополнительную программу для детей младшего и среднего возраста, которая, в принципе, даёт те же дополнительные уроки, но связанные не только непосредственно с дисциплинами, но и неформальное образование, направленное на облегчение интеграции ребёнка в общество.
На сегодняшний день примерно 7000 детей участвуют в этих программах».

Студенты-репатрианты

«Если раньше студенты-репатрианты получали трёхгодичное финансирование обучения на первую или вторую степень – на первую три года, на вторую – два, мы расширили эту возможность и позволили им изучать такие дисциплины, как инженерное дело. На инженера учатся 4 года. То есть, мы предоставили финансирование полного курса обучения, неважно, что учит человек. Даже если это медицина, которую изучают 7 лет. Помимо этого, мы немного увеличили возрастной ценз студентов».

Солдаты-репатрианты

«Мы увеличили на 20% ежемесячную выплату солдатам. Я говорю о солдатах репатриантах-одиночках. Помимо этого, мы запустили программы, которые дают репатриантам «социальную сеть». Это, так называемые, «менторы». Обычно, это такие же ребята, которые уже демобилизовались, и которые на добровольной основе помогают служащим солдатам существенно облегчить их интеграцию. Помимо этого, каждый такой солдат в конце своей службы проходит целый курс подготовки к «гражданке»: его обучают поиску работы, направляют, предлагают выбор возможностей в сфере образования и трудоустройства».

«Теплицы»

«В принципе, мы создали своего рода «теплицы»: приезжает репатриант, неважно, в каком возрасте, и мы его ведём на каждом этапе его жизни. То есть, если он приезжает и идёт в армию, мы начинаем вести его на этом этапе. Он заканчивает службу и идёт учиться – мы его сопровождаем. Закончил учёбу, и ищет работу – мы его сопровождаем, Нам каждом таком этапе мы вместе с ним, и помогаем ему реализовать свой потенциал».

Репатрианты-резервисты

«Помимо этого, я занялся ещё одной группой населения, о которой никто никогда не думал – это репатрианты-резервисты. То есть, парень приехал сюда в возрасте 18 лет, отслужил в армии. И про него весь мир забыл. А он продолжает резервистскую службу. Но ведь в принципе, если он приехал и сразу пошёл в армию, то только с выходом на «гражданку» начинаются его репатриантские заботы, его интеграция в гражданскую жизнь израильского общества. Каждый такой резервист, активно проходящий службу, то есть – 20 дней в год, если он студент, получает от министерства 1000 шекелей в месяц – стипендию».

«Личный кабинет репатрианта»

«И ещё одна очень важная тема, которая связана с «оцифровкой» министерства. Когда я пришёл в министерство, его работа основывалась на принципах начала 2000-х: факсы, мейлы и всё. Сегодня мы создали личный кабинет репатрианта. Кстати, буквально вчера этот проект получил приз за лучший технологический проект страны за 2018 год.

В чём суть проекта? Каждый репатриант сегодня может зайти в свой личный кабинет и увидеть всё, что с ним происходит: сколько ему было выплачено денег и за что, какие его просьбы находятся на рассмотрении, какие дополнительные виды помощи он может получить – индивидуально подобранные для него.

Больше не нужно рыться в сайте министерства, достаточно зайти в свой личный кабинет, и ты увидишь то, что касается непосредственно тебя. То, что предназначено именно тебе. Индивидуально.

Больше не нужно бегать в министерство для получения различных справок. Всё можно получить дигитально – онлайн.

Это не значит, что мы закрываем министерство, потому что существует целая группа населения, которая ещё не может пользоваться этими сервисами. В основном, это пожилые люди. Но вся молодёжь сегодня пользуется интернетом, пользуется телефоном, пользуется компьютером. И таким образом, мы стараемся дать им как можно больше информации, как можно больше сервисов непосредственно дигитальных, дистанционно.

Так встречи с нашими консультантами из министерства превращаются из бюрократии в содержательные встречи, и действительно можно получить необходимую помощь, а не: «Подпиши такую бумажку, подпиши сякую бумажку».

Всё это я сделал, потому что знаю, что такое тяготы нового репатрианта. Плавали, знаем! И потому что попытался применить в государственном министерстве, которое занимается репатриантами, и считалось, по определению, одним из самых косных, методы современного управления. Если они работают в бизнесе и спецслужбах, то почему их не использовать в государственных ведомствах?!».