Юлий Эдельштейн: «Русскоязычные депутаты сегодня не сосредоточены в одной партии»

Корреспондент сайта «РеЛевант» встретилась с новым председателем кнессета, депутатом Юлием Эдельшейтном, и задала ему ряд воросов.


- Прежде всего, разрешите поздравить вас со вступлением в новую должность – председателя Кнессета. Вашему назначению предшествовала целая небольшая парламентская война. Очень хочется понять, за что воевали собственно кроме красивого деревянного молотка, что зависит в Кнессете от председателя.

- Те, кто мало знаком с работой израильского парламента, видят в этом главным образом представительскую сторону – эдакий церемониймейстер, который устраивает торжественные приемы и отвечает за соблюдение этикета. Это, разумеется, тоже есть, но на самом деле, процентов на восемьдесят работа председателя Кнессета – это в чистом виде парламентская работа.

Что будет вынесено на повестку дня, что станет главной темой пленарного заседания, состоится ли внеочередное заседание одной из комиссий, день посвященный той или иной теме (экология, свобода слова и т.д.) – все это личные решения председателя Кнессета. И это только те веще, которые на поверхности, но есть и более тонкие моменты: на днях, например, ко мне обратились представители оппозиции с просьбой созвать Кнессет на каникулах. Они собрали необходимое для этого по закону количество подписей, и я не имею права им отказать, но вопрос когда именно будет созвано это внеочередное заседание я уже буду решать сам.

- Да, но тогда получается, что вам ничего не  мешает использовать всю эту немалую парламентскую силу исключительно в интересах коалиции или даже хуже — только в интересах вашей собственной партии. Существуют ли какие-либо прописанные в законе гарантии, что председатель Кнессета не превратится в председателя правящей коалиции, а будет в равной мере обслуживать также интересы депутатов из оппозиции, ведь они представляют здесь интересы примерно половины израильских граждан?

- Это справедливый вопрос, и председатель Кнессета всегда испытывает на себе лично то огромное напряжение, которое существует между коалицией и оппозицией. С одной стороны те, кто выдвигал его кандидатуру (а это практически всегда правящая партия) ожидают, что это он будет, прежде всего, защищать интересы своей партии, с другой стороны представители оппозиции, естественно стремятся расширить свои ограниченные возможности и ожидают от председателя содействия… в общем это не просто.

Гарантий нет никаких, в некотором роде, эта власть – почти абсолютна. Есть конечно комиссия по этике, в которую можно подать жалобу на поведение председателя Кнессета, есть также юридический советник правительства который может проверить насколько законны его действия, но в большинстве случаев председатель может проводить ту или иную линию не нарушая никаких норм и правил. Так что единственное, что в этом случае может служить гарантией это логика и здравый смысл.

- Насколько это правильно, с вашей точки зрения, что сегодня большая часть работы депутатов проходит за закрытыми дверьми и те, кто этих саамы депутатов туда послал, не имею возможности контролировать их работу напрямую?

- Ну почему же «за закрытыми дверьми» — сегодня существует немало возможностей: есть заседания комиссий, которые можно увидеть в прямом эфире 99 канала, есть другие, которые транслируются в Интернете, пленарные заседания на важные темы тоже часто показываются по тому же каналу Кнессета.

Напротив, я думаю, что работа депутатов сегодня страдает скорее от переизбытка, чем от недостатка прессы. Коридоры Кнессета в любой момент полны журналистов, которые рады предоставить свой микрофон для любого скандального заявления, при этом текущая рутинная работа их интересует меньше и складывается ситуация, когда депутат, который честно выполняет свою работу, оказывается в проигрыше. Я не знаю, как это можно исправить – я не классный руководитель, и другим депутатам не указ, но буду думать, как сделать так, чтобы «гимиков» стало меньше.

- Дело в том, что описываемые вами возможности наблюдать за работой депутатов, это «двери, которые они сами выбрали приоткрыть». Многие важнейшие голосования в комиссиях по-прежнему проходят вдали от камер, я уже не говорю о том, что эти самые голосовании почему-то анонимны: по сегодняшним правилам информация о том кто как проголосовал, не вносится в протокол заседания. Вопрос в другом: планируете ли вы продолжить сотрудничество с тем общественными организациями, которые целенаправленно работают над тем, чтобы сделать работу Кнессета прозрачной и присылают своих наблюдателей на заседания по своему выбору, а не по выбору депутатов типа организации «Мишмар хеврати» — у них останется доступ?

- У меня нет в данный момент ответа на этот вопрос. Я буду рассматривать каждую из просьб о сотрудничестве отдельно, и все те организации, которые способствуют улучшению имиджа Кнессета, получат от меня полную поддержку.

- А если в результате их работы депутаты предстают в не выгодном свете, то не получат?

- Нет, контроль в данном случае как раз способствует имиджу, по крайней мере, в моем понимании. Как говориться «для того и щука в реке, чтобы карась не дремал».

- И последняя тема, которую мы хотели затронуть: в этом Кнессете еще меньше представителей репатриантов из СНГ, чем было в прошлом – кто будет защищать интересы общины?

- Я думаю, что дело здесь не в количестве. Преимущество нынешней ситуации в том, что русскоязычные депутаты сегодня не сосредоточены в одной партии, как это было, например, в случае с Исраэль бе-Алия, сегодня я думаю, что это было не правильно. Сейчас они могут работать в разных направлениях и таким образом, в общей сложности увеличить свое влияние.

- А какая проблема репатриантов вам лично кажется, наиболее наболевшей и острой и что вы намерены предпринять, чтобы её решить?

-  Я, в данной ситуации не могу поставить на свою личную повестку дня чисто «репатриантские» темы. При этом я обещаю, приложить все усилия, чтобы способствовать продвижению этих вопросов другими депутатами.
Но если вы спрашиваете какая проблема… Я думаю, что, несмотря на всю остроту это не все-таки не социальные вопросы, а тот самый «стеклянный потолок», который, хотя и дал некоторые трещины в последние годы, но, увы, по-прежнему существует.

 c Юлием Эдельшейном беседовала Ольга Бирман