Андрей Харазов
К нам не плывет золотая рыбка.
Маркс в производстве не вяжет лыка.
Труд не является товаром рынка.
Так говорить — оскорблять рабочих.
Труд — это цель бытия и форма.
Деньги — как бы его платформа.
Нечто помимо путей прокорма.
Размотаем клубочек.
И. Бродский
Как только курс шекеля грозит вырасти до трёх с половиной израильских монеток за доллар, в этот самый курс немедленно вмешивается один американский еврей, он же по совместительству управляющий нашим центробанком, и начинает на государственные деньги активно скупать доллары, дабы шекель не шибко рос, а доллар не слишком падал. И всякий раз по этому поводу начинаются пересуды, от которых у экономически грамотного человека, ей-богу, просто вянут слуховые органы.
Фалафельные патриоты обвиняют Фишера в финансовом шпионаже – дескать, американец вовсю помогает своим, удерживает пошатнувшийся доллар на плаву за счёт нашей хрупкой бело-голубой экономики. Сторонники теорий фон Хайека и фон Мизеса о саморегулировании рынка попрекают Фишера тем, что он в своих действиях исходит из теории Кейнса о «контролируемой инфляции» и таким образом заносит над израильской экономикой «дамоклов меч гиперинфляции».
Разумеется, всё это полная чушь. Фишер – не теоретик и уж тем более не экономический сектант, в отличие от сонма его идеологических оппонентов. Он практик, и если его действия время от времени совпадают с той или иной теорией, то происходит это исключительно в соответствии с поговоркой «после бани, но не от бани». Зачем же наше государство в лице Стенли Фишера занимается скупкой долларов? Разумеется, не ради спасения американской монетарной системы от обесценивания доллара. Собственно говоря, все разговоры о возможном дефолте американской валюты – чистейший блеф. Доллар по-прежнему остаётся единственной бумажной валютой, имеющей репутацию «абсолютных денег», то бишь неувядаемым эквивалентом ценности любых других бумажек с циферками. И кандидатов на замену этому эквиваленту просто нет. Самый очевидный конкурент доллара, евро, по сути остаётся искусственной валютой, обеспеченной лишь раздутым самомнением Европы и её стремлением утереть нос американцам. Однако разнородный европейский зоопарк, где каждый тянет упряжку в свою сторону, каждый блеет-кукарекает на своём языке, и каждый питается своим кормом – не конкурент американскому стаду бизонов, пасущихся на одном лугу, имеющих одного вожака и движущихся в едином направлении. Всерьёз утверждать, что американская экономика может рухнуть, а европейская при этом уцелеет, и думать, что доллар США может обесцениться, а евро при этом сохранит свою ценность, может только отравленный антиамериканской идеологией Иванушка-дурачок, он же Жак-простак, он же Джон-простофиля, он же Ганс-недотёпа.
Кроме того, не следует забывать, что Банк Израиля, возможно, и не способен повлиять на курс доллара, зато курс шекеля находится полностью в его руках. Собственно говоря, при скупке долларов государство выступает отнюдь не в роли валютного спекулянта, который рассчитывает на тот или иной скачок курса. Наоборот, оно само сможет в нужный момент так отрегулировать этот курс, чтобы при последующей продаже купленных долларов оказаться в огромном выигрыше. Так что скупая доллары, Фишер, вопреки досужим домыслам домохозяек и обывателей, абсолютно ничем не рискует.
В реальности высокий курс шекеля относительно доллара и евро вызван чисто техническими, временными причинами, зависящими во многом от нашего Центробанка. А именно – разницей в величине учётных ставок в Израиле, США и Европе. Из-за этой разницы у обладателей огромных капиталов есть возможность сыграть на дифференциале учётных ставок, фактически делая деньги из ничего. Именно поэтому сейчас наблюдается высокий спрос на шекель. Объясню популярно, как работает сей незатейливый механизм. Учётная ставка – процент, под который Центробанк ссужает деньги коммерческим банкам. Когда в стране кризис, государство понижает учётную ставку. Банки тут же начинают брать у государства в долг дешёвые деньги, в свою очередь выдавая населению и предприятиям дешёвые кредиты. Это стимулирует потребительский спрос, а также поддерживает на плаву производство, которое с дорогими кредитами скорее бы обанкротилось. Разумеется, и проценты по вкладам становятся гораздо меньше – ведь если банк может взять у государства деньги под полпроцента годовых, ему незачем брать у населения деньги под четыре, три или даже два процента годовых. Это, в свою очередь, поощряет население тратить деньги, вкладывая их в товары и недвижимость, а не храня на сберегательных программах, и таким образом экономика и производство получают дополнительный стимул. И всё бы ничего, вот только если учётные ставки в странах со свободной экономикой неодинаковы, появляется прекрасная возможность для валютной спекуляции. Прямо как в наши дни.
В ноябре 2011 года наша учётная ставка составляла 3% — ведь тогда наша экономика была «крепкой и устойчивой как никогда», а следовательно, учётную ставку можно было и не понижать, в отличие от США и Европы, которые признали, что их финансы поют романсы и понизили учётную ставку практически до нуля. Что в такой ситуации делает американский коммерческий банк? Простую и выгодную операцию. Он занимает у американского Центробанка миллиард долларов под 0% годовых и вкладывает его в шекелевые активы, допустим, в израильские облигации госзайма, по которым платят 3% годовых. Через год американский банк получает по облигациям свои 3% годовых, продаёт облигации за тот же миллиард, возвращает деньги американскому Центробанку и остаётся с 30 миллионами долларов чистой прибыли. В результате спрос на шекели растёт как сумасшедший, и шекель дорожает относительно доллара. Именно возможностью подобных валютных игр объясняется высокий курс шекеля относительно доллара и евро, а вовсе не слабостью американской или там европейской экономики. Как только учётная ставка в Израиле приблизится к европейской или американской, как только Фишер скажет шекелю «тень, знай своё место», шекель тут же послушно подешевеет до своей истинной стоимости относительно основных валют.
Тут возникают два вопроса. Первый – а зачем нам нужен низкий курс шекеля? Дорожает, и пусть бы себе дорожал. Ведь чем дороже шекель, тем больше на него можно купить долларов, и тем выгоднее израильтянам ездить за границу, а также затариваться на иностранных сайтах мобильниками, обувью, детскими игрушками и прочими бытовыми мелочами, которые в Израиле почему-то стоят в полтора-два раза дороже. Так зачем же Фишер скупает доллары, искусственно поддерживая спрос на американскую валюту? Дело в том, что то, что хорошо для импорта, плохо для экспорта, а именно на экспорте держится наша экономика. Если себестоимость производства какой-нибудь детали у нас составляет, скажем, 100 шекелей, то производитель, чтобы получить хоть какую-то прибыль, должен продать её за 101 шекель. Однако за границу он продаёт деталь на доллары, и если этот 101 шекель будет эквивалентен, скажем, 25 долларам, то деталь эту иностранцы охотно купят. А вот если за 101 шекель придётся дать 30 долларов, то тут иностранцы уже крепко подумают и закажут ту же деталь в другой стране, где валюта подешевле при той же себестоимости производства. Поэтому всякий раз, как шекель укрепляется, наши промышленники начинают давить на правительство, требуя искусственно понизить курс шекеля, чтобы они могли нормально торговать с заграницей, выдерживая конкуренцию с зарубежным производителем. Именно поэтому Фишеру и приходится закупаться скупкой долларов.
Уф, с этим вроде бы разобрались, но тут возникает второй вопрос. Если высокий курс шекеля объясняется разницей учётных ставок, почему бы Фишеру вместо скупки долларов просто не понизить учётную ставку до уровня американской и европейской? Тогда шекель подешевеет сам собой, необходимость в валютных интервенциях отпадёт. Да, это нормальный вариант, даже с учётом неизбежного роста инфляции. Вот только для Израиля он не подходит. По одной простой причине – из-за недвижимости. Наши премудрые правители умудрились в стране с населением в половину Москвы создать жутчайший дефицит жилья и взвинтить на него цены так, что, прицениваясь к четырёхкомнатной квартире в Ашдоде, ощущаешь себя миллионером, выбирающим пентхауз в Париже.
И когда грянул кризис, отсутствие квартир самым пагубным образом сказалось на свободе манёвра наших экономистов. Чем ниже учётная ставка – тем ниже доходность банковских вкладов и облигаций. Акциям люди не доверяют, им нужно что-то весомое, грубое, зримое. В этих условиях жильё превращается в материальный капитал, гарантировано растущий в цене и попутно приносящий проценты от сдачи в аренду. Ведь чем ниже учётная ставка, тем дешевле кредиты, а ипотека – это тоже кредит. Если можно взять ипотеку под два процента годовых, и при этом получить с аренды квартиры четыре процента годовых, и при этом ещё и растущую в цене саму квартиру, это сразу оказывается наивыгоднейшим вложением денег. Поэтому чем ниже учётная ставка – тем больше людей берёт дешёвую ипотеку и вкладывает деньги в жильё, вместо того, чтобы в соответствии с теорией Кейнса тратить их на товары повседневного спроса и тем самым поощрять производство. И тем больше это самое жильё дорожает, доходя совершенно до заоблачных высот.
Простой трудовой народ, которому нужна крыша над головой, не может конкурировать с расчётливыми опытными профессионалами, скупающими жильё под инвестиции, прекрасно разбирающимися в ипотечном кредитовании, чётко просчитывающими выгоду от последующей аренды и перспектив перепродажи недвижимости. У нормальных людей нет тех денег, которые готовы вложить в жильё инвесторы в условиях дефицита и высочайшего спроса. Любое понижение учётной ставки удешевляет ипотеку, а следовательно подкидывает вверх цены на жильё к вящему гневу бесквартирной общественности и активистов социального протеста.
Кроме того, много не слишком состоятельных семей, соблазнившись на низкий процент, всё же берут ссуды и покупают жильё по этим заоблачным ценам, не слишком представляя себе, как будут эти ссуды отдавать, особенно если учётная ставка потом повысится и процент по ипотеке вырастет. А это уже непосредственная угроза банковской системе, за благополучие которой напрямую отвечает именно Фишер. Поэтому он понижает учётную ставку крайне неохотно, а вместо этого предпочитает искусственно занижать спрос на шекель, покупая доллары миллионами и миллиардами. Но когда придёт время (а оно непременно придёт), учётная ставка в США поднимется, шекель подешевеет, и наш Центробанк окажется обладателем огромных и недешёвых долларовых резервов.
Естественно, сей текст ни в чём не убедит ни антиамерикански настроенных обывателей, ни ярых либертарианцев, и те и другие по-прежнему будут брызгать слюной и обвинять беднягу Стенли во всех смертных грехах. Однако если вы беспристрастны по отношению к США, если вы не являетесь экономическим сектантом и если вы сумели продраться через весь этот текст, то поздравляю – вы сделали первый шаг на нелёгком пути к пониманию реальных экономических процессов.
Мало того – теперь вы разбираетесь в экономике лучше большинства израильских журналистов, которые регулярно выплескивают на страницы газет и интернет-сайтов свои комментарии по поводу скупки долларов. А если за разговором на какой-нибудь вечеринке вы небрежно упомянете про «игру на дифференциале учётных ставок», всеобщий респект и зависть вам просто обеспечены. Ибо онегинская привычка бранить Гомера и Феокрита, зато читать Адама Смита — по-прежнему не слишком распространена в свете.
Маркс в производстве не вяжет лыка.
Труд не является товаром рынка.
Так говорить — оскорблять рабочих.
Труд — это цель бытия и форма.
Деньги — как бы его платформа.
Нечто помимо путей прокорма.
Размотаем клубочек.
И. Бродский
Как только курс шекеля грозит вырасти до трёх с половиной израильских монеток за доллар, в этот самый курс немедленно вмешивается один американский еврей, он же по совместительству управляющий нашим центробанком, и начинает на государственные деньги активно скупать доллары, дабы шекель не шибко рос, а доллар не слишком падал. И всякий раз по этому поводу начинаются пересуды, от которых у экономически грамотного человека, ей-богу, просто вянут слуховые органы.
Фалафельные патриоты обвиняют Фишера в финансовом шпионаже – дескать, американец вовсю помогает своим, удерживает пошатнувшийся доллар на плаву за счёт нашей хрупкой бело-голубой экономики. Сторонники теорий фон Хайека и фон Мизеса о саморегулировании рынка попрекают Фишера тем, что он в своих действиях исходит из теории Кейнса о «контролируемой инфляции» и таким образом заносит над израильской экономикой «дамоклов меч гиперинфляции».
Разумеется, всё это полная чушь. Фишер – не теоретик и уж тем более не экономический сектант, в отличие от сонма его идеологических оппонентов. Он практик, и если его действия время от времени совпадают с той или иной теорией, то происходит это исключительно в соответствии с поговоркой «после бани, но не от бани». Зачем же наше государство в лице Стенли Фишера занимается скупкой долларов? Разумеется, не ради спасения американской монетарной системы от обесценивания доллара. Собственно говоря, все разговоры о возможном дефолте американской валюты – чистейший блеф. Доллар по-прежнему остаётся единственной бумажной валютой, имеющей репутацию «абсолютных денег», то бишь неувядаемым эквивалентом ценности любых других бумажек с циферками. И кандидатов на замену этому эквиваленту просто нет. Самый очевидный конкурент доллара, евро, по сути остаётся искусственной валютой, обеспеченной лишь раздутым самомнением Европы и её стремлением утереть нос американцам. Однако разнородный европейский зоопарк, где каждый тянет упряжку в свою сторону, каждый блеет-кукарекает на своём языке, и каждый питается своим кормом – не конкурент американскому стаду бизонов, пасущихся на одном лугу, имеющих одного вожака и движущихся в едином направлении. Всерьёз утверждать, что американская экономика может рухнуть, а европейская при этом уцелеет, и думать, что доллар США может обесцениться, а евро при этом сохранит свою ценность, может только отравленный антиамериканской идеологией Иванушка-дурачок, он же Жак-простак, он же Джон-простофиля, он же Ганс-недотёпа.
Кроме того, не следует забывать, что Банк Израиля, возможно, и не способен повлиять на курс доллара, зато курс шекеля находится полностью в его руках. Собственно говоря, при скупке долларов государство выступает отнюдь не в роли валютного спекулянта, который рассчитывает на тот или иной скачок курса. Наоборот, оно само сможет в нужный момент так отрегулировать этот курс, чтобы при последующей продаже купленных долларов оказаться в огромном выигрыше. Так что скупая доллары, Фишер, вопреки досужим домыслам домохозяек и обывателей, абсолютно ничем не рискует.
В реальности высокий курс шекеля относительно доллара и евро вызван чисто техническими, временными причинами, зависящими во многом от нашего Центробанка. А именно – разницей в величине учётных ставок в Израиле, США и Европе. Из-за этой разницы у обладателей огромных капиталов есть возможность сыграть на дифференциале учётных ставок, фактически делая деньги из ничего. Именно поэтому сейчас наблюдается высокий спрос на шекель. Объясню популярно, как работает сей незатейливый механизм. Учётная ставка – процент, под который Центробанк ссужает деньги коммерческим банкам. Когда в стране кризис, государство понижает учётную ставку. Банки тут же начинают брать у государства в долг дешёвые деньги, в свою очередь выдавая населению и предприятиям дешёвые кредиты. Это стимулирует потребительский спрос, а также поддерживает на плаву производство, которое с дорогими кредитами скорее бы обанкротилось. Разумеется, и проценты по вкладам становятся гораздо меньше – ведь если банк может взять у государства деньги под полпроцента годовых, ему незачем брать у населения деньги под четыре, три или даже два процента годовых. Это, в свою очередь, поощряет население тратить деньги, вкладывая их в товары и недвижимость, а не храня на сберегательных программах, и таким образом экономика и производство получают дополнительный стимул. И всё бы ничего, вот только если учётные ставки в странах со свободной экономикой неодинаковы, появляется прекрасная возможность для валютной спекуляции. Прямо как в наши дни.
В ноябре 2011 года наша учётная ставка составляла 3% — ведь тогда наша экономика была «крепкой и устойчивой как никогда», а следовательно, учётную ставку можно было и не понижать, в отличие от США и Европы, которые признали, что их финансы поют романсы и понизили учётную ставку практически до нуля. Что в такой ситуации делает американский коммерческий банк? Простую и выгодную операцию. Он занимает у американского Центробанка миллиард долларов под 0% годовых и вкладывает его в шекелевые активы, допустим, в израильские облигации госзайма, по которым платят 3% годовых. Через год американский банк получает по облигациям свои 3% годовых, продаёт облигации за тот же миллиард, возвращает деньги американскому Центробанку и остаётся с 30 миллионами долларов чистой прибыли. В результате спрос на шекели растёт как сумасшедший, и шекель дорожает относительно доллара. Именно возможностью подобных валютных игр объясняется высокий курс шекеля относительно доллара и евро, а вовсе не слабостью американской или там европейской экономики. Как только учётная ставка в Израиле приблизится к европейской или американской, как только Фишер скажет шекелю «тень, знай своё место», шекель тут же послушно подешевеет до своей истинной стоимости относительно основных валют.
Тут возникают два вопроса. Первый – а зачем нам нужен низкий курс шекеля? Дорожает, и пусть бы себе дорожал. Ведь чем дороже шекель, тем больше на него можно купить долларов, и тем выгоднее израильтянам ездить за границу, а также затариваться на иностранных сайтах мобильниками, обувью, детскими игрушками и прочими бытовыми мелочами, которые в Израиле почему-то стоят в полтора-два раза дороже. Так зачем же Фишер скупает доллары, искусственно поддерживая спрос на американскую валюту? Дело в том, что то, что хорошо для импорта, плохо для экспорта, а именно на экспорте держится наша экономика. Если себестоимость производства какой-нибудь детали у нас составляет, скажем, 100 шекелей, то производитель, чтобы получить хоть какую-то прибыль, должен продать её за 101 шекель. Однако за границу он продаёт деталь на доллары, и если этот 101 шекель будет эквивалентен, скажем, 25 долларам, то деталь эту иностранцы охотно купят. А вот если за 101 шекель придётся дать 30 долларов, то тут иностранцы уже крепко подумают и закажут ту же деталь в другой стране, где валюта подешевле при той же себестоимости производства. Поэтому всякий раз, как шекель укрепляется, наши промышленники начинают давить на правительство, требуя искусственно понизить курс шекеля, чтобы они могли нормально торговать с заграницей, выдерживая конкуренцию с зарубежным производителем. Именно поэтому Фишеру и приходится закупаться скупкой долларов.
Уф, с этим вроде бы разобрались, но тут возникает второй вопрос. Если высокий курс шекеля объясняется разницей учётных ставок, почему бы Фишеру вместо скупки долларов просто не понизить учётную ставку до уровня американской и европейской? Тогда шекель подешевеет сам собой, необходимость в валютных интервенциях отпадёт. Да, это нормальный вариант, даже с учётом неизбежного роста инфляции. Вот только для Израиля он не подходит. По одной простой причине – из-за недвижимости. Наши премудрые правители умудрились в стране с населением в половину Москвы создать жутчайший дефицит жилья и взвинтить на него цены так, что, прицениваясь к четырёхкомнатной квартире в Ашдоде, ощущаешь себя миллионером, выбирающим пентхауз в Париже.
И когда грянул кризис, отсутствие квартир самым пагубным образом сказалось на свободе манёвра наших экономистов. Чем ниже учётная ставка – тем ниже доходность банковских вкладов и облигаций. Акциям люди не доверяют, им нужно что-то весомое, грубое, зримое. В этих условиях жильё превращается в материальный капитал, гарантировано растущий в цене и попутно приносящий проценты от сдачи в аренду. Ведь чем ниже учётная ставка, тем дешевле кредиты, а ипотека – это тоже кредит. Если можно взять ипотеку под два процента годовых, и при этом получить с аренды квартиры четыре процента годовых, и при этом ещё и растущую в цене саму квартиру, это сразу оказывается наивыгоднейшим вложением денег. Поэтому чем ниже учётная ставка – тем больше людей берёт дешёвую ипотеку и вкладывает деньги в жильё, вместо того, чтобы в соответствии с теорией Кейнса тратить их на товары повседневного спроса и тем самым поощрять производство. И тем больше это самое жильё дорожает, доходя совершенно до заоблачных высот.
Простой трудовой народ, которому нужна крыша над головой, не может конкурировать с расчётливыми опытными профессионалами, скупающими жильё под инвестиции, прекрасно разбирающимися в ипотечном кредитовании, чётко просчитывающими выгоду от последующей аренды и перспектив перепродажи недвижимости. У нормальных людей нет тех денег, которые готовы вложить в жильё инвесторы в условиях дефицита и высочайшего спроса. Любое понижение учётной ставки удешевляет ипотеку, а следовательно подкидывает вверх цены на жильё к вящему гневу бесквартирной общественности и активистов социального протеста.
Кроме того, много не слишком состоятельных семей, соблазнившись на низкий процент, всё же берут ссуды и покупают жильё по этим заоблачным ценам, не слишком представляя себе, как будут эти ссуды отдавать, особенно если учётная ставка потом повысится и процент по ипотеке вырастет. А это уже непосредственная угроза банковской системе, за благополучие которой напрямую отвечает именно Фишер. Поэтому он понижает учётную ставку крайне неохотно, а вместо этого предпочитает искусственно занижать спрос на шекель, покупая доллары миллионами и миллиардами. Но когда придёт время (а оно непременно придёт), учётная ставка в США поднимется, шекель подешевеет, и наш Центробанк окажется обладателем огромных и недешёвых долларовых резервов.
Естественно, сей текст ни в чём не убедит ни антиамерикански настроенных обывателей, ни ярых либертарианцев, и те и другие по-прежнему будут брызгать слюной и обвинять беднягу Стенли во всех смертных грехах. Однако если вы беспристрастны по отношению к США, если вы не являетесь экономическим сектантом и если вы сумели продраться через весь этот текст, то поздравляю – вы сделали первый шаг на нелёгком пути к пониманию реальных экономических процессов.
Мало того – теперь вы разбираетесь в экономике лучше большинства израильских журналистов, которые регулярно выплескивают на страницы газет и интернет-сайтов свои комментарии по поводу скупки долларов. А если за разговором на какой-нибудь вечеринке вы небрежно упомянете про «игру на дифференциале учётных ставок», всеобщий респект и зависть вам просто обеспечены. Ибо онегинская привычка бранить Гомера и Феокрита, зато читать Адама Смита — по-прежнему не слишком распространена в свете.
Комментариев нет:
Отправить комментарий