Их должно резать или стричь

Андрей Харазов

Слово «стрижка» стало часто мелькать в заголовках израильских газет с 2009 года. Разумеется, в подавляющем большинстве статей речь шла отнюдь не о парикмахерских услугах, скорее этот народный термин восходит к стрижке овец. Дело в том, что местные бизнесмены, неплохо развернувшиеся на общей волне экономического подъёма, стали терять активы и залезать в долги.

Задумали, например, миллиардеры Нохи Данкнер и Ицхак Тшува шикарный мегапроект в Лас-Вегасе. В 2007 году они купили за миллиард долларов тамошний отель «Фронтьер» с огромным прилегающим участком, снесли постройки и на освободившейся территории решили возвести парочку жилых небоскрёбов, коммерческий комплекс и казино. Тогда, на фоне жилищного бума и экономического расцвета,  дело выглядело перспективным и многократно окупающим все сделанные вложения.

Однако грянул кризис, недвижимость обесценилась, и компаньоны осознали печальный факт – в ближайшие годы сбыть все эти постройки по тем ценам, на которые они рассчитывали, не получится. Мало того, не удастся даже вернуть все вложенные деньги. А это уже совсем плохо, ведь деньги были вложены по большей части чужие. И тут перед олигархами встаёт нелёгкий выбор – им очень нужно протянуть время, возможно, через год-другой экономика опять расцветёт, вот тогда проект можно достроить и продать. Но кредиторы ждать не будут. Взял ссуду – отдавай. А если желаете продлить – то с такими процентами, которые разорят любого миллиардера.

Тем не менее, они продлевали, однако перспективы проекта только ухудшались. В 2010 году выручка оценивалась в 1 миллиард долларов, а в 2012 – всего в 700 миллионов. А вложено-то уже больше миллиарда. И вот в конце 2012 года компании «Элад групп» и «Ай-ди-би», принадлежащие Тшуве и Данкнеру, объявляют – проект закрыт, но деньги мы вернуть не можем, нет у нас таких денег. И либо мы провозглашаем собственную неплатёжеспособность, и тогда с нас вообще вряд ли удастся что-нибудь получить, либо мы мирно договариваемся о списании части долга, а часть покрываем за счёт активов других принадлежащих нам компаний и новых ссуд. Собственно говоря, именно второй вариант и называется в народе «стрижкой».

Что же кроется за пресловутым «списанием части долга»? В вышеописанном случае это была ссуда в 620 миллионов долларов. Большая её часть была получена в иностранных банках, 50 миллионов компаньоны позаимствовали в страховой компании «Арэль», и ещё 50 – в банках «Апоалим» и «Мизрахи». При этом неудачливые строители предлагали списать им 60% долга, а 40% они вернут немедленно. Либо перераспределить долг ещё на 10 лет таким образом, чтобы пришлось возвращать лишь три четверти долга. В любом случае, это означает, что страховым компаниям и банкам уже не видать изрядной части своих миллионов.

И тут в игру вступила общественность. Ведь что такое 50 миллионов, взятых в долг у страховой компании «Арэль»? Это пятьдесят миллионов пенсионных и страховых накоплений простых израильтян. Что такое 25 миллионов, взятых в долг у банка «Апоалим» и 25 миллионов, взятых в долг у банка «Мизрахи»? Это сбережения и накопления вкладчиков. Допустим, один-единственный неудавшийся проект Тшувы и Данкнера банки ещё как-то выдержат, сумеют возместить вкладчикам потерю. Но если таких проектов будет десять или сто? Если число неудачных инвестиций превысит число прибыльных? На все убытки олигархов простой народ денег не напасётся. Если в пенсионном фонде не хватит десятков миллионов шекелей – сотни тысяч людей попросту лишатся пенсии. Если убытки банков превысят их доходы, миллионы лишатся сбережений. В этом и кроется причина тех страстей, которые бушуют вокруг упомянутых «стрижек», а их за последние годы проведено десятки, если не сотни. Сейчас назревает очередная «стрижка», поскольку компания Нохи Данкнера «Гендан ахзакот», которой, в свою очередь, принадлежит холдинг «Ай-ди-би», не может расплатиться с банком «Леуми». Сумма долга не разглашается под предлогом тайны банковских вкладов, но судя по всему, там попахивает сотнями миллионов шекелей.

Гнев общественности приправлен изрядной порцией классовой ненависти к богачам, которую исправно выдают на-гора средства массовой информации. Почему им можно, а нам нельзя? Почему простой человек, задолжавший пять тысяч шекелей нацстраху, возвращает все деньги, с накрутками и процентами, иначе его просто лишат имущества, а богачи, задолжавшие миллионы, получают огромные скидки за счёт рядового населения?

Многие эксперты указывают на порочный строй израильских частных структур – они имеют пирамидальную форму. Наверху сидит «паук» — главный капиталист. Он создаёт дочернюю компанию «Йоси ашкаот», в которой имеет 51% акций. У той появляется дочерняя компания «Йоси ахзакот», в которой «Йоси ашкаот» имеет 51% акций. «Йоси ахзакот» создаёт себе дочернюю компанию «Йоси надлан», в которой, в свою очередь, имеет 51% акций. Сидящий наверху Йоси контролирует всех своих «дочек», «внучек» и «правнучек», а средства, вкладываемые в проекты, распылены по множеству мелких вкладчиков, включая банки и пенсионные фонды. Нижняя фирма набирает уставной капитал под конкретный проект, она в случае чего угрожает объявить себя банкротом, а сидящий на самом верху владелец через многократные «половинки фирм» оказывается в стороне и не отвечает своими активами перед вкладчиками конкретной компании.

Государство извлекло урок, и недавно был принят закон о «разукрупнении» бизнес-структур. Отныне любое предприятие может иметь не более трёх «вертикальных дочек», а новый министр промышленности Нафтали Беннет намерен сократить подобные пирамиды вообще до двух уровней. Создаются комиссии, работают комитеты, и скорее всего через пару-тройку лет израильский бизнес приобретёт совсем другую, горизонтальную структуру, а «стрижки» прекратятся.

Судя по всему, непоправимого ущерба банковским и страховым вкладам они пока не нанесли – слава богу, своевременной панике наше общество умеет предаваться как никто другой. Но есть одно осложнение – резко меняя структуру частного сектора, мы пускаемся в неизведанное плавание, и насколько конкурентоспособным будет новый израильский бизнес, неизвестно. Это нам предстоит познать на практике, как с преимуществами, так и со всевозможными рисками этой грандиозной перестройки.