Давай додумаем

 

В политике устами младенцев глаголет не истина, а радикализм. «Предрассудок» - есть нечто предшествующее рассуждению. Лучший способ преодолеть предрассудки - начать рассуждать, соображать, понимать, думать. Человек крайних взглядов, пытающийся честно додумать свою мысль... становится умеренным. 

 Давид Эйдельман

Недавно  Филип Фернбах из Лондонской школы бизнеса, Тодд Роджерс из гарвардской школы Кеннеди, Крейг Фокс из Калифорнийского университета и Стивен Сломан из Брауновского университета провели совместное исследование, результаты которого были опубликованы в  Psychological Science и Foreign Policy. Результаты исследования доказывают, что люди, придерживающиеся крайних взглядов в отношении сложных вопросов политики, как правило, не утруждают себя размышлениями о последствиях поддерживаемых ими резких мер. Они не слишком задумываются о том, к чему приведут поддерживаемые ими перегибы. «Верность принципам» в их незамутненном крайнем абсолюте – частенько оправдывает лишь простодушие. Человек крайних взглядов, пытающийся честно додумать свою мысль… становится умеренным.

Авторы исследования попросили участников эксперимента оценить свое отношение — по шкале от «решительно против» до «решительно за» — к ряду политических мер, в том числе к односторонним санкциям в отношении Ирана, увеличению пенсионного возраста ради социальных гарантий, оплаты медицинских услуг, политике ограничения и торговли квотами на выбросы углекислого газа, национальному фиксированному налогу и надбавкам учителям за результативность.

Затем участников эксперимента попросили дать объяснение одной из политических мер, в поддержку которой они ультимативно высказались. Объяснить механизм. Рассказать, как это будет работать. К каким результатам приведет. И почему результаты будут именно такими.

Исследователи получили результаты, которые и ожидали. Когда людей снова просили высказать свое мнение, они, как правило, демонстрировали более умеренные взгляды:

«Как мы и предсказывали, просьба объяснить, как именно работает та или иная политическая мера, обнаруживала, что прежнее её понимание было поверхностным. Попытка  объяснения приводила к тому, что люди высказывали более умеренные взгляды в отношении этих политических решений. Мы наблюдали эту тенденцию на примере отдельных участников и в сравнении между ними. Изменение степени понимания соотносится со степенью крайности позиции».

То есть чем больше человек пытался понять проблему — тем более умеренной становилась его позиция. В политике устами младенцев глаголет не истина, а радикализм.

При этом участников эксперимента никто не учил. Никто не убеждал из в пользе золотой середины.

Но чем больше они сами пытались объяснить, как будет реализовываться то или иное решение, каковы будут его последствия,  тем большую умеренность во взглядах они демонстрировали.

 Более того, авторы также обнаружили, что просьба на предоставление фактического объяснения той или иной политической меры, просьба продумать механизм её реализации – способствует большей умеренности взглядов, чем простая просьба к участникам объяснить, почему они придерживаются такой точки зрения.

Предложение додумать -  действует лучше, чем спор с представителем противоположной точки зрения и совместного обсуждения с соратниками. Поскольку в первом случае сознание в пылу дискуссии работает на апологетику, защиту собственной точки зрения. А в хоровом обсуждении с единомышленниками создается эффект эхо-камеры.

Результаты нового исследования доказывают, что проблема заключается не в количестве политических дискуссий между людьми, а в качестве — в том, что эти дискуссии из себя представляют. Когда нас просят объяснить ту или иную политическую меру, мы вдруг обнаруживаем, что наши взгляды в этом вопросе не настолько твердые, как мы прежде считали.

Собственно, как и большинство подобных исследований, это подтвердило только то, что мы знали и раньше.  Что такое «предрассудок»? То, что предшествует рассуждению.

Лучший способ преодолеть предрассудки — начать рассуждать, соображать, понимать, думать.

 Вольтер статью «Предрассудки» в своем «Философском словаре» (1764) начинает дефиницией понятия, основанной на буквальном значении слова «pré-jugé» («предрассудок»): «Предрассудок — мнение без суждения. Так, люди всюду на земле внушают детям всякие желаемые мнения, прежде чем те смогут судить сами». Предрассудки, по Вольтеру, — не ложные, а непроверенные мнения, которые, вообще говоря, могут оказаться и ложными, и истинными. Просто надо додумывать.

Надо думать и додумывать хотя бы потому, что последствия обратного в политике могут быть ужасны. И фашизм, и тоталитаризм в целом – это попытка решать сложные социальные проблемы простыми методами. Собственно фашизм – бунт энергичной примитивности против непонятной и отталкивающей сложности социального бытия.

На днях на конференции посвященной 30-летию организации Шатиль, которая на этой неделе проходила в Иерусалиме, много говорилось о том, что в обществе растет склонность к крайним взглядом. К этому подталкивают СМИ с короткими айтемами и отбором кричащих новостей, и культура токбеков и общее снижение уровня общественной дискуссии.

 Данное явление не может не вызывать тревогу.

Для реальных изменений в обществе нужен качественный процесс общественного осмысления своих проблем.

С детства мы приучаемся к рефлексии. Поднимаемся на уровнях рефлексии все выше и выше.

Уровни рефлексии – это когда непросто»знаешь-не знаешь», но делаешь ещё один кружок мысли перед ответом.

Первый уровень рефлексии доступен уже трехлетним детям. У ребенка можно спросить: «Ты знаешь, как тебя зовут?».

Дорефлексивный ответ: «Петя», «Йосик» или «Абдурахман».

Первый уровень рефлексии требует другого ответа: «Да, знаю».

Потому как спрашивали, не как тебя зовут, а знаешь ли ты это.

Трехлетнему ребенку это доступно. Я проверял на старшем сыне 18 лет назад. Когда лет 11 назад я это решил проверить на дочке Ринате, то она озабоченно посмотрела на меня, вытащила большой палец изо рта и спросила: «Папа, а ты что забыл?!». Это уже рефлексия второго уровня. Но Рината – не показатель, я вообще подозреваю, что в прошлой жизни она была комментатором Талмуда.

В жизни нас учат адаптироваться. Это и есть воспитание. К десятилетнему возрасту мы уже рефлексирующие существа, инстинкты которых сочетаются с социальными навыками. К 10 годам мы знаем весьма простой набор принципов: «Хочу! + как это достичь?», «Знаю, но подумаю!»,  «Могу, но вдруг заругают», «А что люди подумают?»  и т.д. и т.п.

Рефлексии нас обучают столкновения, желания, подростковые ломки. 

Потом мы входим в жизнь с этими навыками необходимыми для взрослого человека.

То есть, например, я хочу заняться с этой девушкой сексом, я добьюсь этого, но из этого вовсе не следует, что я её должен изнасиловать, не поздоровавшись, на глазах у всех, посреди улицы, закрывая дорогу автомобилям и пешеходам.

С этим социокультурным интеллектуальным багажом идем дальше и живем.

Но почему то, когда речь заходит о политике, об оценке политических действий, то большинство предпочитает дорефлеклесивный уровень, считая политическое младенчество – истинным патриотизмом. Эти младенцы — лысые, седовласые, часто дипломированные, нередко орденоносные младенцы, для которых нескромное обаяние фашизма – обаятельно, прежде всего, своей бездумной простотой и абсолютностью.

 Помните анекдот о прапорщике, который тряс дерево: «А чего думать – трясти надо». Это и есть исходный принцип фашизма — отказ от понимания во имя воли. Только сильный, вооруженный этим принципом, действует, а слабый лишь негодует. Пока сам не сделается сильным. Увы, фашисты слишком часто отличаются от своих жертв не  воззрениями, а лишь возможностями.

 «Когда кто-то считает, что обладает абсолютной истиной, а всех прочих зачисляет в партию сатаны, — говорит египетский философ Фуад Закария, — это фашизм. Это самая суть фашизма».

 Итальянский сенатор Норберто Боббио в книге «Правые и левые: Смысл и значение одного политического различия» (1994) утверждает, что для систематизации «левого» и «правого» в политике важно обратить внимание на их разделение на умеренное и экстремистское крыло. Боббио считает, что в критических ситуациях политическое деление должно походить не по линии правые-левые, а по принципу «экстремисты-умеренные».Разница между умеренными правыми и левыми не так уж и велика, во всяком случае, она значительно меньше, чем различие между ними и радикалами и с той и с другой стороны. Это проистекает не по причине идеологического отступничества, как пытаются изобразить ситуацию экстремисты, а в связи с общностью всего, что находится в пределах нормы (политической, государственной, даже психологической) и всем, что находится за пределами нормального.