Хотят ли русские мира?

Эди Женскер 

 

Несколько дней назад, на сайте «Мегафон» была опубликована статья Ури Авнери «Русские пришли. Почему они не хотят мира?»  Как русский, который хочет мира, я  просто не понял, как я должен отнестись к этому заявлению.

Авнери в своей статье делит все израильское общество на пять групп (ашкеназы, сефарды, религиозные, арабы и русские). Можно подумать, что все остальные группы хотят мира, и только «русские» — нет. Себя Авнери очевидно относит к ашкеназской группе, которая в полном составе выступает за мир. Интересно, почему тогда у МЕРЕЦ только шесть мандатов? Я подумал еще немного и понял, что на самом деле Авнери имел в виду вот что: «почему русские не хотят мира так, как его понимаю я?»

Левые отказались от диалога с репатриантами.

Сегодня каждый стремится объявить права собственности на глобальные понятия или на целые группы населения. Так, например, Лапид присвоил себе средний класс, раввинат решил, что ему принадлежит исключительное право во всем, что касается еврейства и браков. Точно также левые присвоили понятие мир. И если «русские» (или любые другие) не говорят на языке левых, то в понимании Авнери это значит, что они не хотят мира.

 Диалог? Левые никогда не отличались особой любовью к такой форме общения. Как один из представителей этой группы населения, я могу успокоить Авнери: русские хотят мира. 

Возможно, они не готовы на те уступки, на которые готовы другие. Возможно,  у них вообще другой взгляд на вещи, и экономические аспекты урегулирования их интересуют больше политических, и именно так нужно с ними говорить. Но, я повторяю, русские тоже хотят мира. Возможно, не совсем такого мира, которого Авнери хотел бы, чтобы они желали, но для этого с русскими нужно говорить. К сожалению, левые не только не ведут такого диалога, но даже не стремятся к нему.

Проблема здесь не в русских, проблема в Ури Авнери и левом лагере, который он представляет, в том лагере, который просто не умеет вести диалог с обществом на равных. Левые смотрят на все остальное общество свысока и снисходят до разговора только для того, чтобы сообщить непреложные, с их точки зрения, истины. Классическая левая трактовка, представленная в статье Авнери, говорит о том, что они были уверены: большая алия пополнит ряды миротворцев. Именно это и стало ошибкой. Левые посчитали, что репатрианты у них в кармане, и потому даже не пытались никого не в чем убеждать, не пытались вести разговор.

В отличие от левых правый лагерь вник в суть вопроса, нашел точки соприкосновения с репатриантами и сегодня пожинает плоды своих усилий.

Авнери ошибается также и в другом. Он усматривает прямую связь между светским характером алии и отсутствием национального самосознания у репатриантов. Именно вследствие отсутствия религиозности национализм стал главным способом выражения любви и уважения к своей стране. Левые отдали вопрос еврейства на откуп раввинату и получили десятки тысяч репатриантов второго сорта, для которых национализм — это чувство причастности к обществу, это – патриотизм.

Даже если гетто добровольны, государство к этому причастно.

И еще — по поводу гетто отечественного производства. Если бы мы были просвещенным равноправным государством, абсорбирующим репатриантов, государством способным обеспечить соблюдение элементарных гражданских прав (таких как право на брак)  - гетто о которых говорит Авнери, просто не возникли бы. Но поскольку всем ясно, что не в таком государстве мы сегодня живем, ни для кого не секрет, что репатриантов отталкивали, ущемляли в правах, дискриминировали — иными словами, принимали так, как в Израиле умеют принимать репатриантов. В результате они стали закрываться внутри общины, создали свою собственную общинную систему поддержки. Это то, что происходит естественным образом, если государство не справляется со своими обязанностями. Даже если русские гетто – добровольны, государство сыграло немаловажную роль в их возникновении.

Сегодня многие организации повторяют ошибку, совершенную в свое время «Гуш шалом». Недостаточно перевести листовку и распространить её тиражом в сто тысяч экземпляров. Отличия репатриантов не сводятся к языку, существуют отличия культурные и ментальные, которые невозможно преодолеть с помощью перевода. Если Ури Авнери и его друзья в левом лагере готовы признать свои ошибки, готовы признаться в том, что до сих пор просто игнорировали репатриантов, готовы вникнуть и понять отличия и готовы к разговору на равных, они удивятся: репатрианты не просто хотят мира, они даже готовы действовать вместе, чтобы его достичь.

Вопрос — готовы ли левые пойти на такой шаг?

Как бы там ни было, мы здесь -  русские и в тоже время левые,  странные создания, проживающие в своем гетто.